Ждать ли добрых вестей? - Страница 59

Она сидела и смотрела на него.

Когда собралась уходить, наклонилась и поцеловала его в щеку, а он открыл глаза, точно ждал ее. «Привет, незнакомец», — сказала она, а он сказал: «Я тебя люблю», и она совершенно растерялась, словно вокруг все вдруг затанцевали рил, а потом метнули ее через танцплощадку. Она раздумывала, как правильно ответить на это признание, но тут в палату вернулась медсестра-ирландка и сказала: «Он все спрашивает свою жену, вы не знаете, часом, как нам ее найти, старший детектив-инспектор?» — и чары рассеялись.

Когда Реджи протянула ей открытку из Брюгге и сказала: «Только я не знаю, жив он или умер», Луизино сердце исполнило пугливое сальто, которым встретило бы дурные вести об Арчи. И в эту микросекунду сбоя пришла мысль: будь это Патрик, она бы такого не почувствовала. Она совершила ужасную ошибку, да? Вышла не за того. Нет-нет, за того — просто она сама не та.

— Мы только что его опознали, — сказала медсестра. — Сначала думали, его зовут Эндрю Декер.

— Что?

Как выяснилось, в ночную смену дежурил Сэнди Мэтисон:

— Поменялся, чтоб сходить поглядеть, как дитё в футбол играет.

— На месте железнодорожной катастрофы всплыли права Декера. Очевидно, он в окрестностях — иначе непонятно, как они сюда попали. Пусть кто-нибудь разошлет оповещение по всем участкам.

— Из всех кабаков во всех городах и как там дальше — мало похоже на совпадение, — сказал Сэнди. — Думаешь, он ищет Джоанну Траппер? Хочет закончить, что начал тридцать лет назад? Так только в телесериалах бывает, а в жизни вряд ли.

— Ну, даже если так, ему не повезло, — сказала Луиза. — Она в Англии. Я думаю. Надеюсь.

Потому что если нет — где же она? «Похитили», — сказала девочка. А если правда? Вдруг что-то случилось с Джоанной Траппер? Что-то плохое. Опять. Нет, это Луизу девчонкина паранойя догнала. Джоанна Траппер у своей больной пожилой тети. Финита.

— Маклеллен оставил тебе что-то на столе, — сказал Сэнди. — Документы этого… как там его зовут.

— Нила Траппера?

— Ну вроде.

Прочтя записку, она проверила свой телефон. «Уже едем в театр», — сообщила запись Патрикова голоса. Вот, значит, что «потом». Обаятельные ирландские интонации ее мужа наверняка утешительны, когда он вот-вот разрежет тебя на операционном столе. Мой муж. Слова — точно камни во рту, местоимение и существительное, чужие, не Луизины. Она не уставала поражаться, с какой легкостью Патрик произносил «моя жена». Годы практики, ну еще бы. А другой жене было каково? Той, что заперта в деревянном ящике под землей на кладбище Грейндж? Еще десяток лет — и она скелет. Ее машина разбилась в сочельник — она Невеста омелы.

Он спрашивает свою жену. Джексон не только умудрился перепутаться с психопатом — он еще и жениться успел, сволочь.

«Мы сначала выпьем в баре, — продолжал голос Патрика. — Если не успеешь, мы пойдем, а твой билет оставим в кассе. Увидимся, не перетрудись, люблю тебя». Театр? Никто ни слова не говорил про театр. Правда? Может, они обсуждали театр утром за завтраком, а она уже отключила мозг, потому что Тим обучал их прививать розы? (Используйте лезвие ножа целиком, плохо отрезали — плохо привьется.)

Она глянула на часы — девять тридцать. Необратимо поздно идти в театр. И он ведь не сказал в какой — в «Лицей», в «Королевский»? Очевидно, она должна знать сама. Луиза проверила второе сообщение, присланное вслед за первым. «А после мы пойдем в „Бар Беннета“, заскакивай, если сможешь». Сначала, после, он еще как хочет, чтоб она пришла. «Бар Беннета» — значит, они, наверное, в «Королевском». Она успеет, если постарается.

Она не стала. Открыла бутылку бордо, что стояла в кухне на столе, отнесла в гостиную, налила в хрустальный бокал Патрика и Саманты, закинула ноги на диван и включила телевизор — по «Живому ТВ» повторяли «CSI: Место преступления». День постепенно вытекал из ее костей. Она как будто снова живет одна. Какой кайф.

По телевизору Стоукса хоронили живьем. Луиза выудила из морозилки остатки мороженого и зарылась в банку. Мороженое она не любила, но мороженое не считается — оно отправится в желудок для пудинга (спасибо, доктор Траппер). Красное вино и «Вишня Гарсия» — опасная смесь, одно слово. Луиза уже чувствовала, как надвигается похмелье.

Гриссом показывал кому-то бляху и орал: «Криминалистическая лаборатория Лас-Вегаса!» У Луизы на столе оказались только копии страховых договоров — никаких счетов, вообще ничего касательно бизнеса Нила Траппера. Ей нравилась походка Гриссома — похож на медведя в подгузнике.

— Рассмотрим факты, — сказала ему Луиза. — У Нила Траппера были страховки — не только на компании, еще и на жену, и стоила ее страховка полмиллиона, что круто. — (Неплохо, да — а вот Патрик уплатил за новую супругу лишь куском блескучего углерода.)

Полмиллиона серьезно смягчили бы проблемы Нила Траппера. Мы уже подозреваем его в том, что он ради денег уничтожил имущество, — а вдруг он по той же причине способен избавиться от жены? Но в обмен на страховку надо предъявить тело, так? А вот тело весьма навязчиво отсутствует. Потому что Джоанна Траппер в гостях у больной тети, напомнила себе Луиза. Ничего подозрительного, кроме истерзанных нервов Нила Траппера и девчонки, которая распаляет себе воображение.

Реджи сказала, что в последний раз, когда она видела Джоанну Траппер, та была в черном костюме, белой футболке и черных лодочках — униформа женщины-профессионала по всему миру, степень шика варьируется. У Луизы наряд такой же. Сёстры по костюму. Джоанна Траппер до сих пор в этом костюме, сказала Реджи. Почему она не переоделась? Что это за пожар случился у больной тети, из-за которого ты не натянешь что-нибудь поудобнее, в чем ехать? Джоанна Траппер пришла с работы, проводила Реджи, помахала ей от двери, пошла наверх, успела снять туфли и колготки — а дальше что?