Ждать ли добрых вестей? - Страница 79

— Босс? — Рядом возник Маркус. — Порядок?

— Нормально, — сказала она, прибегнув к универсальному шотландскому слову, обозначающему любое состояние, от «я умираю от тоски» до «восторг мой затмевает звезды». — Нормально, — сказала она. — Я в норме.

А потом они пошли туда, куда ходят в таких городках. В кафе, выпить чаю.

— Матушкой буду я? — спросил Маркус и взял удобный бурый чайник, уютно упакованный в какую-то шапку с помпоном.

— У тебя получится лучше, — ответила Луиза.

Она проглотила пару таблеток парацетамола и запила золотистым чаем, до того крепким, что хоть трубы им прочищай.

— Дни такие, — пояснила она, когда Маркус посмотрел вопросительно. Дни другие, но елки-палки…

— Понятно, — серьезно кивнул он.

Ах эти современные мальчики и их уважение к женщинам — какими они были? Уж явно не такими, как Дэвид Нидлер, — и не такими, как Эндрю Декер.

Маркус заказал кекс с изюмом, и кекс принесли, накрыв куском уэнслидейла (сыр с кексом — что с этими людьми?).

— Сы-ыр, Громит, — сказал Маркус.

Славный мальчик. Идиот, но славный.

Луиза заела таблетку булочкой. На вкус как сырое тесто и застревает в горле. Зазвонил телефон — Реджи Дич. Луиза застонала, дождалась, пока включится голосовая почта, но потом передумала и набрала номер — можно бы и успокоить девчонку. Про тетю, впрочем, Луиза не скажет — Реджи с катушек слетит, если сообщить, что тетя и впрямь больна, до того больна, что уже в шести футах под землей. После пяти гудков трубку сняли. Трубку снял Джексон.

— Алло? — сказал он. — Алло?

Поди разберись, подумала Луиза. Двое самых нервотрепочных людей на свете объединили силы — в этом же есть смысл?

— Это я, — сказала она. Потом сообразила, что он может и не понять, кто такая эта «я», хотя приятно думать, что понял. — Луиза, — прибавила она.

— Поразительно, — ответил он, и связь оборвалась.

Что поразительно?

— Тут плохо ловит, босс, — пояснил Маркус. — Холмы кругом.

Телефон опять зазвонил, и Луиза раскрыла его рывком, предполагая, что это снова Джексон:

— Ну?

— Эй, эй, начальник, — сказал Сэнди Мэтисон. — Потише. «Малка поездочка» не удалась?

— Да нет, нормально. Прости. Никакой тети нету.

— Интересно. Прямо Агата Кристи.

— Не вполне.

— В общем, я что хотел сказать — звонили из дорожной полиции Северного Йоркшира. — Да уж, сигнал слабоват, голос Сэнди включался и выключался, борясь с эфиром, но торжество читалось отчетливо. — Декера задержали на А-один у Шотландского поворота. Везут в больницу в Дарлингтоне. Вам дотуда всего ничего, босс.

— В больницу?

— Несчастный случай.

— Странно, — сказал Маркус, когда она велела ему поднажать. — Можно подумать, он гоняется за вами, а не за Джоанной Траппер.

— Странно не это, — сказала Луиза. — Ты не поверишь, что на самом деле странно.

— Ну вы расскажите, босс.

— Еще кое-что, босс, — сказал Сэнди Мэтисон. — Вам не понравится.

— Мне многое не нравится.

— Перезвонили из Уэйкфилда. Декер был не самым популярным заключенным. За последние полтора года — всего три посетителя. Его мать, ее приходской священник — Декер в тюрьме принял католичество, к тюремному капеллану ходил и все такое, отличный, надо сказать, метод справиться с виной.

— Но убьет меня третий посетитель, так? — спросила Луиза.

— Ага. Не кто иной, как некая доктор Джоанна Траппер.

— Вы надо мной смеетесь, да? Она к нему приходила? Сколько раз?

— Всего один. За месяц до его освобождения. Попросила разрешения, он разрешил.

И ни слова не сказала. Луиза пришла к Джоанне Траппер в ее прелестный дом, сидела в прелестной гостиной с саркококкой и зимней жимолостью, которые прелестно пахли, Луиза сообщила, что Эндрю Декера выпустили, и Джоанна Траппер ответила: «Я так и думала, что уже скоро». Не сказала: да, я в курсе, я к нему забегала пару недель назад. Не соврала — просто не сказала правды. Почему?

— Жертвы ходят к заключенным, босс, — заметил Маркус. — За объяснениями, за раскаянием, пытаются понять, в чем был смысл.

— Обычно они не затягивают с этим на тридцать лет.

Джоанна Траппер умела бегать, умела стрелять. Умела спасать жизни — и умела их отнимать. «Нет никаких правил, — сказала она Луизе в своей прелестной гостиной. — Мы только делаем вид, будто они есть». Что она задумала?

Телефон снова зазвонил. Луиза долго не снимала трубку — что-то ей неохота больше ничего знать.

— Босс? — Маркус на миг отвел глаза от дороги, покосился нерешительно. — Вы говорить-то будете?

— Вести всегда плохие.

— Не всегда.

Крещендо телефонных звонков неизбежно завершится мощной драмой в коде. Она вздохнула и ответила.

— Простите, босс, — сказала Эбби Нэш. — Драм не будет. Мы отследили звонки Джоанны Траппер в среду, входящие и исходящие.

— Начни с тех, кто звонил после четырех, когда она пришла с работы.

— Один от мужа, два от Шейлы Хейз. Последний в девять тридцать — с того же номера звонили в четверг пару раз и один раз вчера утром. Мобильный, зарегистрированный на Джексона Броуди, лондонский адрес.

Ну естественно, как же иначе?

Arma virumque cano

Реджи разбудила Джексона кружкой чая и тарелкой с тостом. На кружке было написано: «Омыты кровью агнца».

— Это не про кружку, — пояснила Реджи. — Кружка омыта «Фэйри».

Он растерялся, обнаружив, что дом, куда она его привезла (на заоблачно дорогом такси), в каких-то ярдах от того места, где он умер и выжил, — где поезд сошел с рельсов.