Ждать ли добрых вестей? - Страница 44

— Обычно он спасает им бедра, — сказала Луиза, и Патрик хохотнул — как будто гавкнул.

В операционной чисто и славно, крови чуть-чуть, пациенты тихие и ведут себя пристойно. Не то что на путях — грязь и тягость, промокла насквозь, видишь оторванные руки-ноги, слушаешь, как люди кричат или того хуже — не кричат. Она держала за руку мужчину, которому прямо на месте ампутировали ногу. Она так и не сняла кольцо с бриллиантом, и грани блестели под мигалками спасателей. Ей не нужно было ехать, но она из полиции, это ее работа.

— А кто занимается расследованием? Железнодорожная полиция? — спросил Тим. Напыщенная бестолочь, можно подумать, понимает, какова процедура.

— Они пришлют заместителя СОРа, — сказала Луиза, не вдаваясь в подробности.

— Старшего офицера по расследованиям, — услужливо подсказал Патрик, когда Тим ответил пустым взглядом. Ну то есть пустее, чем обычно.

— Но ведь теперь есть это… как оно называется… Отделение по расследованиям железнодорожных катастроф?

— Отдел, — вздохнула Луиза. — Оно называется отдел по расследованиям железнодорожных катастроф. Железнодорожная полиция в Шотландии маленькая — она с таким расследованием не справится.

— А поскольку есть погибшие, подключится прокурор, — прибавил Патрик.

— Но почему…

Иисусе Христе в решете. Есть ли предел его занудству?

Луизе плевать, сколько дерьма на нее посыплется, — все лучше, чем общество Бриджет и Тима. Сегодня Патрик вез их в Сент-Эндрюс.

— Я надеюсь, вы не собираетесь играть в гольф? — капризно осведомилась Бриджет.

— Кто его знает, может, и сыграем, — засмеялся Патрик.

С сестрой он был неутомимо добродушен, аж подмигивал весь. Ее это успешно умиротворяло; может, и Луиза научится подмигивать? Что-то не верится.

Патрик коснулся ее руки — тыла ладони костяшками, нежно, будто она больна — вероятно, смертельно.

— Мы подумываем завтра съездить в Гламз. Мы были бы рады, если б ты поехала с нами. Я был бы рад, — тихонько прибавил он. — Я же знаю, ты завтра не работаешь.

— Вообще-то, тут дел навалилось. И я завтра да. Работаю.

— Езжай осторожно, — сказала Луиза, наконец сбегая из-за стола.

— Я всегда езжу осторожно.

— А остальные нет.

До дома Трапперов идти пешком всего ничего, но она поехала.

Если рука сильная, можно, наверное, встать на крыше их с Патриком дома, швырнуть камень — и он приземлится на дорожке к дому Трапперов. Вчера Джоанна Траппер, сегодня Нил Траппер. Два совершенно разных визита по двум разным поводам, но это очень странное совпадение, что с перерывом в два дня нужно зайти и к мужу, и к жене. Совпадение — просто объяснение, которое ждет рождения, сказал ей однажды Джексон Броуди, но, как ни поверни, между выходом Эндрю Декера и нынешними бедами Нила Траппера никакой связи нет. И мало ли что говорил Джексон Броуди — не обязательно это правда. Тоже мне, оракул дедукции.

Дом Трапперов притих и глядел наружу слепыми окнами. Луиза припарковалась возле «рейнджровера» с черным логотипом, выпендрежного зверюги мистера Траппера — вот это угроза планете, посильнее мексиканской малины.

Когда Нил Траппер открыл на звонок, Луиза предъявила ему полицейское удостоверение, бодро улыбнулась — мол, просыпайтесь, поднимайтесь — и сказала:

— Доброе утро, мистер Траппер.

Нил Траппер был потрепан, хотя до измученного недотягивал. Ясно, чем он привлек Джоанну Траппер. Они как негатив и позитив.

«Ливайсы», старая футболка «Ред Сокс» — волк в волчьей шкуре. Луиза чуяла ночной виски, что еще испарялся из его пор. Весь помятый — и лицо, и одежда, словно только вылез из постели, однако в доме пахло кофе, а на кухонном столе валялись пластиковые папки и бумаги: похоже, Нил Траппер всю ночь сводил бухгалтерию. Может, подсчитывал, хватит ли страховки от пожара на уплату налогов.

Стол — большая старомодная штука, так и ждешь, что викторианская кухарка сейчас будет тесто на нем месить. Бриджет и Тим привезли вчера свадебный подарок — выволокли из багажника хлебопечку.

— Хорошая, — сказала Бриджет, — не из дешевых.

Сколько будет прилично подождать, прежде чем отнести ее в благотворительную лавку? Луиза много в чем сомневалась в этой жизни, но готова поспорить на целый дом, что ляжет в могилу, так и не сотворив ни единой буханки хлеба.

Нил Траппер глянул на удостоверение и сказал:

— Старший детектив-инспектор, — сардонически воздев бровь, словно Луизино звание его развлекло.

Голос у него был сиплый, акцент уроженца Глазго, и все вместе звучало так, точно завтракал он сигаретами. Двадцать лет назад Луизе тоже понравилась бы его угрюмость. А сейчас хотелось просто дать ему в табло. Впрочем, теперь ей каждому встречному хочется дать в табло.

— Ничего, если я зайду на минутку? — спросила она, не выходя из роли — бойкая такая. И переступила порог, не успел он возразить. Полиция — это вам не вампиры, им приглашения не требуется. — Я хочу поговорить с вами о пожаре.

— Уже есть рапорт от пожарных? — спросил он. С облегчением — будто ожидал услышать другое.

— Да. Боюсь, пожар был вызван намеренно.

Нельзя сказать, что он всплеснул руками в потрясении и ужасе. Скорее обреченно. Или равнодушно. Удивительно, как тихо в доме. Ни следа доктора Траппер и ребенка. И девочки. Вот что хорошо в железнодорожной катастрофе — если можно о ней так сказать, хотя так сказать о ней нельзя, — она отменила сенсационные истории об освобождении Эндрю Декера и нынешнем местообитании Джоанны Мейсон. В кухню протрусила собака, обнюхала Луизины туфли и хлопнулась на пол.